Печать

[Vnuk]

В США раскрыли аферу на рынке нефти

Комиссия по срочной биржевой торговле США (CFTC) предъявила обвинения в манипулировании на рынке нефти трем компаниям и двум трейдерам. Они подозреваются в том, что во время всплеска цен на нефть в 2008 году аккумулировали значительные объемы физической нефти, создав видимость дефицита, и заработали на этом через фьючерсы 50 млн долл.

Во вторник CFTC направила в суд претензии к американскому нефтетрейдеру Parnon Energy и аффилированным с ней лондонской Arcadia Petroleum и швейцарской Arcadia Energy. Обвинения в манипулировании на рынке нефти также предъявлены сотрудникам этих компаний — австралийцу Джеймсу Дайеру и калифорнийцу Николасу Уайлдгузу. Все упомянутые компании принадлежат норвежскому миллиардеру Джону Фредриксену (состояние 10,7 млрд долл., 72-е место в рейтинге мировых богачей Forbes).

CFTC предъявила обвинения в рамках начатого еще в 2008 году расследования возможных манипуляций на рынке нефти. Это всего лишь второе подобное дело. Примечательно, что CFTC обратилась в суд спустя три недели после того, как президент США Барак Обама создал новую рабочую группу, поручив ей «искать все случаи мошенничества и манипулирования на рынке нефти» на фоне нового ценового скачка.

Регулятор предполагает, что Parnon Energy, Arcadia Petroleum, Arcadia Energy и их сотрудники скупали значительные объемы нефти в Кашинге, нефтяном хабе, который выступает пунктом поставки топлива по фьючерсным контрактам на марку WTI. В частности, в январе 2008 года они выкупили 4,6 млн барр. нефти, или две трети от всего ее объема, доступного по контрактам на февральские фьючерсы. В марте они купили 6,3 млн барр., или 84% от всего доступного объема по фьючерсам на апрель.

Эти покупки создали впечатление дефицита нефти и привели к росту стоимости фьючерсов на WTI на Нью-Йоркской товарной бирже NYMEX. Фьючерсы были куплены загодя: подозреваемые рассчитывали сыграть на повышение. И несмотря на то что махинации увеличили цену на нефть лишь на 1 долл., за счет больших объемов фигуранты смогли получить значительную прибыль. Для сравнения, с января по апрель 2008 года нефть подорожала на 20 долл., а в июле достигла исторического максимума 147 долл. за барр.

Однако на этом афера, как утверждают в CFTC, не закончилась. Собрав сливки с роста на рынке нефтяных фьючерсов, мошенники открыли короткие позиции, рассчитывая заработать на снижении цен. После этого они неожиданно для рынка продали выкупленную ранее физическую нефть.

В общей сложности Parnon Energy и другие упомянутые в иске компании заработали 50 млн долл. CFTC требует вернуть эту незаконно полученную прибыль и компенсировать нанесенный ущерб в трехкратном размере. Таким образом, общий объем финансовых претензий может достичь 200 млн долл.

«Вероятно, обвинения будут доказаны: у CFTC, похоже, достаточно доказательств манипулирования ценами. Однако в любом случае это не очень значительный фактор для рынка в целом. Он действовал лишь короткое время, и не думаю, что он привел к какому-либо серьезному движению нефтяных котировок», — сказал РБК daily президент Strategic Energy and Economic Research Майкл Линч. По его словам, политики хотят показать свою активность и найти виновного в росте цен на нефть. Однако, например, нынешнее подорожание «черного золота» вызвано волнениями на Ближнем Востоке и фундаментальными факторами, отметил г-н Лин.

26.05.11, РБК, Андрей Котов

[admin]

Юрий... надеюсь хоть Вы видите вектор США на снижение нефтяных цен. Есть и политическая воля, и экономическая целесообразность и правовые механизмы. То, что я пытался донести до Михаила несколько дней назад, а он мне упорно "интерпретировал" Голдманов про прогнозы на удорожание нефти до 130 долларов.

[awk]

О причинах и возможных последствиях
второй волны глобального кризиса

А. А. Акаев, А. В. Коротаев, А. А. Фомин

Выражаем свою признательность главному научному сотруднику Санкт-Петербургского горного института С. В. Цирелю за бесценные советы и консультации по методикам расчета времени обострения и поиску необходимых для этого эмпирических данных.

[ИСТОЧНИК: «ВЕСТНИК МГУ. СЕРИЯ “ГЛОБАЛИСТИКА”». 2011. Т. 1. № 1.   В печати.]

http://cliodynamics.ru/download/%C0%EA%E0%E5%E2_%CA%EE%F0%EE%F2%E0%E5%E2_%D4%EE%EC%E8%ED_3_%CF%D0%CE%C3%CD%CE%C7%DB_%D1%C1%DB%C2%D8%C8%C5%D1%DF_%C8_%D1%C1%DB%C2%C0%DE%D9%C8%C5%D1%DF.pdf 

[Часть1]

Введение
Многие видные эксперты в последнее время говорят о приближении второй волны мирового кризиса. В качестве источников риска они указывают: на высокую безработицу и низкую потребительскую активность в США, а также слабость рынка жилья в этой стране; на проблемы, связанные с увеличивающимся бюджетным дефицитом и высокой долговой нагрузкой США и ряда стран Европы; на нарастающий рост мировых цен на продовольствие, энергоносители и другое сырье, способные вызвать социально-политическое напряжение и замедление экономического роста. О возможности повторной рецессии недавно заявил Нобелевский лауреат по экономике профессор Джозеф Стиглиц. Свое мнение он обосновал тем, что правительства стран Евросоюза преждевременно сократили расходы на поддержку экономической активности, дабы снизить бюджетные дефициты. Известный эксперт – профессор Нью-Йоркского университета Нуриэль Рубини считает, что США, а также Япония и многие страны Евросоюза исчерпали свои арсеналы и теперь беззащитны против двойной рецессии. Это означает, что возможности для дальнейшей масштабной поддержки экономики за счет политики стимулирования стали ограниченными, а в ряде случаев уже невозможными.
Экономики развитых стран не готовы к саморазвитию, поскольку они не претерпели кардинальных реформ. Остался неизменным долговой характер западной модели экономики. Долги гасятся по традиционной схеме – за счет новых займов. Банковское кредитование реальной экономики и домохозяйств сокращается, а их условия становятся жесткими. Вместо кредитования мелкого и среднего бизнеса – мотора экономического подъема – банки предпочитают торговать деривативами и кредитными дефолтными свопами, приносящими немалые прибыли. Деньги в основной массе идут на товарные биржи, надувая «сырьевые пузыри», которые уже негативно сказываются на развитии мировой экономики, вызывая ее нестабильность и замедление. Наблюдавшиеся в последние месяцы в мир-системном центре незначительный рост и слабое оживление – это всего лишь закономерные явления, практически всегда следующие за глубоким и продолжительным спадом и совершенно не исключающие второй рецессии.

1. Причины второй волны кризиса
Лауреат Нобелевской премии по экономике профессор Милтон Фридман, основатель монетаристского направления в макроэкономике, утверждал, что финансовый кризис необходимо залить массовым вливанием денег в банковскую систему. Он критиковал ФРС США за то, что это не было сделано в 1930-е годы, следствием чего и стала Великая депрессия. Возможно, что он был прав в отношении бездействия ФРС после банковского кризиса 1929 года. Поговорка о том, что «генералы всегда готовятся к прошлой войне» оказалась справедливой и для экономистов с финансистами. После финансово-экономического кризиса 2008 года, власти США, следуя рекомендации М. Фридмана, уже залили в кризис триллионы долларов, но пока не получили желаемого позитивного эффекта в виде реального оздоровления экономики.
Благодаря гигантским вливаниям ликвидности были спасены системообразующие банки, и они получили доступ к дешевым денежным потокам, щедро «печатаемым» ФРС. Обильный денежный дождь, падающий на финансово-кредитные учреждения в США, позволил спасти практически всю финансовую систему, однако возродить былую нормальную деятельность кредитных институтов пока не удалось, или, как принято выражаться в финансовых кругах, не удалось «влить кровь в сосуды реальной экономики». Поэтому ситуация в экономике США, а также мировой экономике, остается нестабильной и неопределенной. Зато негативных последствий гигантской долларовой эмиссии для мировой экономики оказалось немало, что и стало предметом анализа в настоящей работе.
Итак, только со стороны США, после финансового кризиса 2008 года, были задействованы беспрецедентные за всю историю масштабы стимулирующих мер, включающих 3 трлн долларов, потраченных на спасение финансовой системы, снижение учетных ставок с 5% до нуля и увеличение бюджетного дефицита до 11% ВВП. Столь высокий бюджетный дефицит в США наблюдался только в период Второй мировой войны (1939–1945 гг.). Более того, ФРС США спасал также ведущие европейские банки, снабжая их долларами. В целом европейские банки получили от ФРС США займов на сумму свыше 0,8 трлн долларов. Таким образом, ФРС США фактически превратилась в мировой резервный банк. Действия ФРС продиктованы отнюдь не альтруизмом американцев, а желанием усилить позиции доллара как основной мировой резервной валюты и укрепить господство США.
Плохо то, что все эти триллионы долларов – деньги, не имеющие твердого обеспечения. Это безответственно со стороны США, поскольку доллар является главной резервной валютой мира, основной валютой для расчетов в мировой торговле, и поэтому оказывает влияние на мировую экономику, на экономики больших и малых стран мира. Например, Китай за последние 2,5 года напечатал 6 трлн юаней (примерно 1 трлн долларов), но юань не является мировой резервной валютой и поэтому она представляет проблему только для торговых партнеров. Китай, как и многие другие развивающиеся страны, готов до последнего занижать курс национальной валюты, чтобы сохранить свои конкурентные преимущества. Евросоюз также предпринял большую эмиссию денег в экономику.
Власти США настолько усердно спасали финансовую систему и экономику с помощью грандиозных денежных вливаний, что даже дружественный Евросоюз указал на то, что снижение процентных ставок и накачивание экономики ничем необеспеченными деньгами могут вызвать неприемлемый рост бюджетного дефицита и ускорение инфляции. Однако США целенаправленно извлекают из этого большую выгоду. Во-первых, США обесценивают госдолг при помощи инфляции и облегчают его погашение. А ведь госдолг, равный размеру ВВП, – это огромная сумма, превышающая 14 трлн долларов. Во-вторых, ФРС провела два раунда так называемого количественного смягчения монетарной политики QE (quantitative easing) – вливания средств в экономику через выкуп финансовых активов, в том числе государственных долговых обязательств – казначейских бондов. Во время первого раунда были выкуплены активы на 1,7 трлн долларов, в том числе казначейские облигации на 0,3 трлн долларов, а до июня 2011 г. ФРС выкупит еще на 0,6 трлн долларов казначейские бонды. Большинство экспертов, включая столь выдающегося экономиста, как профессор Дж. Стиглиц, убеждены в том, что QE не поможет восстановлению экономики США, но оно вызовет нестабильность на развивающихся рынках. Действительно, например, Китай опасается, что выкуп казначейских облигаций в столь крупном размере может повлиять на глобальную инфляцию, что вынудит Народный банк Китая к дальнейшему повышению процентных ставок. А это ведет к замедлению темпов роста экономики.
Вместе с тем, эксперты полагают, что в ближайшие годы доллар, а также инвестирование в американские казначейские облигации, остаются наиболее надежным размещением денежных средств. Однако в долгосрочной перспективе мир ждет крах этой величайшей долговой пирамиды, который пройдет через гиперинфляцию. К вопросу о том, когда это может произойти, мы еще вернемся ниже. А пока доллар постепенно обесценивается. Покупательная способность доллара за последнее десятилетие сократилась на 20%.
Безудержное печатание денег в неограниченном количестве, длящееся уже несколько лет и охватившее множество стран, с одной стороны, обесценивает бумажные деньги, а с другой стороны, обеспечивает невиданный рост мировых цен на сырье. Обилие денежной массы в экономике, в условиях повышенных инвестиционных рисков, заставляет инвесторов вкладывать средства не в производство, а в приобретение существующих товаров и запасов, а также в сырьевые ресурсы. Увеличивающийся спрос на минеральные ресурсы очевиден – но столь же очевидна и стремительно падающая ценность бумажных денег. Этому способствует «война девальваций», начатая со стороны США. США нужен слабый доллар, еврозоне – слабый евро, Китаю – слабый юань, экономика Японии находится в наихудшем положении за последние 15 лет. Поэтому, сразу после катастрофического землетрясения в районе Фукусимы, Банк Японии сбросил на финансовый рынок свыше 35 трлн иен (0,4 трлн долларов) и объявил о сохранении нулевой процентной ставки. Вслед за Японией, ФРС США также объявила, что решила сохранить процентную ставку на уровне в 0% годовых. Девальвационная гонка может привести к торговым войнам, и это один из основных рисков, стоящих перед глобальной экономикой.
В качестве альтернативы бумажным деньгам в последнее время все активнее предлагается золото. Очевидно, что требуется реформа существующей мировой денежной системы, которая могла бы обеспечить дальнейший экономический рост и сбалансировать глобальную экономику. Мир движется к созданию мультивалютной денежной системы, в которой доллар будет лишь одной из основных резервных валют, наряду с евро, иеной, юанем и фунтом стерлингов, с гибкими обменными курсами, привязанными к золоту. Одно из предложений стран G20 состояло в том, чтобы на переходном этапе увеличить роль специальных прав заимствования (SDR). Профессор Дж. Стиглиц даже предлагал использовать его в качестве резервной валюты. SDR – это практически валюта, эмитируемая МВФ. Сегодня SDR привязана к корзине из доллара (42%), евро (36%), фунта стерлингов и иены. Однако SDR эмитировано всего на 40 млрд долларов – капля в море мировой денежной массы, чтобы играть роль резервной валюты. Конечно, требуется подключить к этой корзине еще ряд национальных валют, по крайней мере – юань, а также радикально реформировать МВФ, чтобы SDR стали мировой резервной валютой.
По мнению экспертов, евро и юань будут способны заменить доллар в качестве основной резервной валюты только лет через десять. А пока, по данным МВФ, долларовые активы составляют по-прежнему примерно 2/3 всех международных резервов, тогда как в евро хранится лишь 1/4 резервов.
Переход к золотому стандарту привел бы к безусловному ограничению инфляции доллара и евро, однако, эти ограничения не выгодны США, поэтому они не пойдут на это до окончания депрессии. Инвесторы же свой выбор уже сделали. Они продолжают вкладывать в золото рекордно большие суммы, тем самым страхуя риск обесценения бумажных денег и разгоняя цены на золото. Уже в декабре 2010 г. за золото давали столько сколько оно не стоило с 1983 года – 1430 долларов за тройскую унцию. 20 апреля 2011 г. цена на золото преодолела новый рекордный рубеж – 1500 долларов за тройскую унцию и продолжает уверенно расти. Спрос на золото наращивает также рост мировой ювелирной промышленности. Золото дорожает уже десятый год, что не может длиться бесконечно. Многие инвесторы в последнее время почувствовали образование пузыря на рынке золота, который в случае схлопывания может привести к неприятным последствиям. Завершается образование пузыря обычно финальным скачком цен.

А пока динамика цен на золото идет по взрывному сценарию (см. Рис. 1): .
Рис. 1. Динамика цен на золото на Лондонской бирже по дням, 12 мая 1973 года –3 мая 2011 года (долл. США за тройскую унцию). Источник данных: база данных USA Gold Reference Library. URL: http://www.usagold.com/reference/prices/history.html.

Вполне очевидно, что мы имеем здесь дело с надуванием очередного ценового пузыря (во многом аналогичного тому, что лопнул на нисходящей фазе предыдущего кондратьевского цикла [см., например: Акаев 2010; Акаев, Садовничий 2010; Акаев, Садовничий, Коротаев 2010, 2011; Гринин, Коротаев 2010: 212–252; Коротаев, Халтурина, Божевольнов 2010: 188–227; Коротаев, Цирель 2010а, 2010б; Akaev et al. 2010; Korotayev, Tsirel 2010]).
Проделанный нами анализ динамики цен на золото путем аппроксимации фактических данных по ценам на золото за последние годы (вплоть до апреля 2011 г.) степенной функцией с квазиобострением и наложенным на нее лог-периодическим ускоряющимся колебанием (о данной методике анализа см.: Сорнетте 2008; Акаев, Садовничий, Коротаев 2011; Akaev et al. 2010)  дал следующие результаты (см. Рис. 2):

Рис. 2. Лог-периодические колебания в динамике мировых цен на золото, в постоянных долларах 1982 г. с учетом инфляции, 11 июня 2003 г. – 12 апреля 2011 г.

Ломаная линия соответствует эмпирическим данным, толстая плавная черная кривая сгенерирована следующим уравнением со значениями параметров, определенными методом наименьших квадратов:

p(t) = 1070,586 – 420,177 (2011,505 – t)0,3361 {1 – 0,0105 cos[6,326 ln(2011,505 – t) – 47,407]}.

Как известно, наибольший интерес в данном уравнении представляет параметр «точки сингулярности» tC (= 2011,505), так как он указывает на время «лопанья» соответствующего ценового пузыря. Отметим, что 2011,505 соответствует 2 июля 2011 г. Это говорит о том, что «золотой пузырь» должен лопнуть уже в июне – июле этого года. Определенный интерес представляет и параметр p0 (= $1070,59). В уравнении этот параметр указан в постоянных долларах 1982 г. В текущих долларах это будет соответствовать $1980. Это говорит о том, что обвал цен на золото произойдет до того, как они достигнут указанного значения. Наиболее вероятный диапазон, где это произойдет – 1600–1900 долларов, хотя уже и достигнутый к концу апреля уровень выше $1500 является очень рискованным.
Аналогичная картина наблюдается по другим драгоценным металлам (но при этом отнюдь не только по драгметаллам). Драгметаллы по старинке играют роль «вечной ценности». Инвесторы обращаются к ним, поскольку падает доверие к доллару. В последние месяцы особо стремительно росли цены на серебро, по темпам роста опережая даже цены на золото, хотя здесь также существенную часть спроса формирует промышленность. Цены на серебро в апреле 2011 г. покорили рубеж в 40 долларов за тройскую унцию и устремились к новому рубежу – 50 долларов.
Проведенный нами в середине апреля анализ динамики цен на серебро путем аппроксимации фактических данных по ценам на серебро за последние месяцы (вплоть до апреля 2011 г.) степенной функцией с квазиобострением и наложенным на нее лог-периодическим ускоряющимся колебанием дал следующие результаты (см. Рис. 3):

Рис. 3. Лог-периодические колебания в динамике мировых цен на серебро, в долларах США, 21 октября 2008 г. – 19 апреля 2011 г.

 Ломанная линия соответствует эмпирическим данным, толстая плавная черная кривая сгенерирована следующим уравнением со значениями параметров, определенными методом наименьших квадратов:

p(t) = 277,735 – 259,298 (2011,336 – t)0,0321 {1 – 0,00693 cos[4,59 ln(2011,336 – t) + 4,237]}.
Источник данных: база данных ФОРЕКС. URL: http://www.forexpf.ru/chart/silver/.

Как мы видим, наш анализ (предварительно опубликованный, отметим, более чем за неделю до конца апреля [Фомин 2011]) показал, что точка сингулярности (tC) в этом случае приходилась на 2011,336, что соответствует 1 мая 2011 г. Из этого вытекало, что обвальное падение цен на серебро должно было начаться несколько раньше схлопывания других ценовых пузырей, в самом конце апреля – начале мая 2011 г. Дальнейшие события полностью подтвердили правильность нашего прогноза – обвальное падение цен на серебро произошло именно в самом конце апреля – начале мая 2011 г. (см. Рис. 4):

Рис. 4. Динамика цен на серебро, в долларах США.
Источник данных: база данных ФОРЕКС. URL: http://www.forexpf.ru/chart/silver/.

Таким образом, можно сказать, что первый из надувшихся сырьевых пузырей лопается прямо сейчас (когда заканчивается написание этой статьи). За этим (хотя и с промежутком в несколько недель) должны лопнуть и другие ценовые пузыри, что может знаменовать собой начало второй волны глобального кризиса.

[awk]

О причинах и возможных последствиях
второй волны глобального кризиса

А. А. Акаев, А. В. Коротаев, А. А. Фомин

Выражаем свою признательность главному научному сотруднику Санкт-Петербургского горного института С. В. Цирелю за бесценные советы и консультации по методикам расчета времени обострения и поиску необходимых для этого эмпирических данных.

[ИСТОЧНИК: «ВЕСТНИК МГУ. СЕРИЯ “ГЛОБАЛИСТИКА”». 2011. Т. 1. № 1.   В печати.]

http://cliodynamics.ru/download/%C0%EA%E0%E5%E2_%CA%EE%F0%EE%F2%E0%E5%E2_%D4%EE%EC%E8%ED_3_%CF%D0%CE%C3%CD%CE%C7%DB_%D1%C1%DB%C2%D8%C8%C5%D1%DF_%C8_%D1%C1%DB%C2%C0%DE%D9%C8%C5%D1%DF.pdf 

[Часть 2]

Но пока бум на сырьевых рынках продолжается. Прежде всего, это рост цен на продовольствие и энергоносители. Высокие цены на продовольствие создали социальную напряженность во всем развивающемся мире, а в странах Ближнего Востока и Северной Африке они стали спусковым крючком для социальных революций и потрясений (естественно, во взаимодействии с целым рядом других факторов [см., например: Коротаев, Зинькина 2011а, 2011б; Korotayev, Zinkina 2011a, 2011b]) (см. Рис. 5):
Рис. 5. Динамика цен на продовольствие в последние годы.
Источники данных: IMF. Primary Commodity Prices. Monthly Data. URL: http://www.imf.org/external/np/res/commod/index.asp; FAO ANNUAL REAL FOOD PRICE INDICES. URL: http://typo3.fao.org/fileadmin/templates/worldfood/Reports_and_docs/Food_price_indices_data_deflated.xls.
Напряженность на мировом продовольственном рынке сохраняется, несмотря на отсутствие реального дефицита продовольствия. В последнее время наблюдается заметный рост спекулятивных мировых цен на пшеницу, кукурузу, сахар, масло и рис. Большинство экспертов в мире считают, что виновной в нынешнем росте цен на продовольствие, наряду с прочими факторами, в первую очередь, является финансовая политика США. Именно эмиссионные триллионы долларов, которые ФРС США закачивал и продолжает закачивать в рынки, привели к нынешнему непомерному росту цен. Таким образом, именно США ответственны за создание нынешнего «сырьевого пузыря». Причем, нынешний цикл подъема цен прогнозируется значительно более коротким, чем предыдущий, длившийся с 2001 по 2008 г. К тому же высокие цены на продовольствие – в интересах Вашингтона, поскольку эмиссионный доллар рассасывается и в итоге укрепляется. Однако такая политика бьет по бедным странам, увеличивая там уровень бедности и политическую нестабильность. По данным Всемирного Банка ООН (Poverty Reduction and Equity Group 2011: 7), общая численность бедных в мире достигла 1,2 млрд человек, т.е. пятая часть населения планеты!
Динамика бурного роста цен на нефть также объясняется не фундаментальными, а спекулятивными факторами. Ссылаются на революции в странах Ближнего Востока и Северной Африки, но это лишь повод, поскольку сбой в добыче нефти из Ливии с лихвой перекрывается дополнительным его производством в других странах ОПЕК, у которых достаточно резервных мощностей. С середины 2009 г. по конец ноября 2010 г. цена нефти Brent колебалась в диапазоне 70–90 долларов за баррель, который считался комфортным как для производителей, так и для потребителей нефти. Но в последнее время цена нефти подскочила до 130 долларов/баррель (см. Рис. 6):

Рис. 6. Динамика цен на нефть марки Brent по дням, 12 мая 1973 года –26 апреля 2011 года (долл. США за баррель).
Источник: база данных U. S. Energy Information Administration. URL: http://tonto.eia.gov/dnav/pet/hist/LeafHandler.ashx?n=PET&s=RBRTE&f=D.

Если такая цена удержится продолжительное время, то она окажет негативное влияние на экономический рост как в развитых, так и развивающихся странах.
Дешевеющий доллар может взвинтить цены на нефть и до 140 долларов/баррель и выше, поскольку товарные рынки становятся тихой гаванью для циркулирующей по всему миру долларовой ликвидности. Однако рост цен на нефть не может быть длительным, поскольку мировая экономика, пребывающая до сих пор в депрессивном состоянии, этого не сможет выдержать. Поэтому на этой фазе можно уверенно прогнозировать падение спроса на нефть. В ходе нового витка мирового финансового кризиса цены на нефть могут опуститься до минимальных значений в коридоре 40–50 долларов/баррель, что близко к уровню рентабельности производства. А это уже ударит по нефтедобывающим странам.
Даже развитые страны не смогут постоянно покупать нефть по цене свыше 120 долларов/баррель. Если же нефть подорожает до 130–140 долларов/баррель, то в экономиках развитых стран начнется рецессия, а в развивающихся экономиках – сильное замедление. Расчеты показывают, что в этом случае рост мирового ВВП замедлится вдвое, а Евросоюзу грозит рецессия, равная примерно – 0,9%. Приемлемой ценой на нефть в среднесрочной перспективе был бы диапазон 100–110 долларов/баррель. Так что спекулятивный фактор цены на нефть не сможет работать долго. Только сильный доллар может переманить на свою сторону спекулянтов, которые сейчас активизировались на рынке черного золота. Следовательно, когда ФРС США начнет повышать учетную ставку и доллар начнет крепчать, тогда и произойдет падение цен на нефть.
Отметим, что проделанный нами анализ динамики цен на нефть путем аппроксимации фактических данных по ценам на нефть (после предыдущего обвала) степенной функцией с квазиобострением и наложенным на нее лог-периодическим ускоряющимся колебанием (расчеты были произведены по модифицированной методике, дать описания деталей которой мы здесь не имеем возможности из-за ограниченности объема данной статьи) дал значение времени обострения (tC) равное 2011,5693, что соответствует 26 июля 2011 г. и дает возможность для предположительного прогноза о том, что обвальное падение цен на нефть начнется вскоре (через 2–3 недели) после того, как начнет «лопаться» золотой ценовой пузырь. Отметим, что близость времени обострения, полученная по нескольким временным рядам, говорит, по всей видимости, о том, что мы имеем здесь дело с единым процессом в рамках определенной фазы циклов Кондратьева и Жюгляра (подробнее об этих циклах см.: Акаев 2010; Акаев, Садовничий 2010; Гринин, Коротаев 2010; Коротаев, Цирель 2010а, 2010б).

2. Последствия второй волны кризиса
Таким образом, как показал вышеприведенный анализ, гигантские денежные вливания в рынок привели к взрывному росту мировых цен на продовольствие, энергоносители, золото и драгоценные металлы. В результате сложились предпосылки для инфляции на развивающихся рынках. Например, Китай уже встретился с реальной угрозой усиления инфляции. В марте 2011 г. индекс розничных цен вырос на 5,4% в годовом исчислении. Это самый крутой взлет за последние три года, если учесть, что в прошлом десятилетии она составила в среднем 1,8% в год. Нельзя также исключать взрыва пузыря инвестиций в самом Китае, в частности, в сфере элитного жилья. Поэтому правительство КНР старается не допустить перегрева экономики, чтобы не подорвать внутреннюю стабильность в стране. Так, Центральный Банк Китая в апреле потребовал от крупнейших банков страны значительного увеличения нормы резервирования, чтобы уменьшить объемы кредитования и обуздать инфляцию. Вслед за Китаем и другие страны БРИКС, играющие сегодня роль локомотива мировой экономики, будут вынуждены ужесточить монетарную политику, и их экономический рост может значительно замедлиться.
Экономический спад на развивающихся рынках, в свою очередь, ударит по экспортно ориентированной экономике Германии, которая является локомотивом экономики еврозоны. Спрос в периферийных странах Евросоюза также будет стагнировать из-за предпринимаемого масштабного сокращения бюджетного дефицита. Возможные дефолты отдельных стран Евросоюза, в частности, Греции, Ирландии, Португалии и Испании вполне могут стать катализаторами нового экономического спада. Тем более, что история экономического развития свидетельствует, что за банковским кризисом, как правило, следует кризис государственного долга. Поэтому экономику Германии ожидает спад, а периферийные страны Евросоюза могут с очень высокой вероятностью погрузиться в повторную рецессию.
Итак, спусковым механизмом для начала второй волны кризиса вполне может стать ускорение инфляции в развивающихся странах, которые уязвимы в этом аспекте. Ведь спрос и предложение на товарных рынках не отражают реальной ситуации в экономике, так как настоящих контрактов там заключается всего несколько процентов, а все остальное – результат спекулятивной игры. Между тем именно такие спекулятивные игры могут разогнать инфляцию до критического уровня. С другой стороны, масштабные антикризисные меры высвободили огромное количество спекулятивного капитала, который тут же хлынул на рынки развивающихся стран. Ряд стран в мире ввели налог на приток капитала, чтобы сдержать инфляцию и предотвратить раздувание пузырей. Однако большинство стран ограничились интервенциями на валютных рынках. Очевидно, что обе меры окажутся малоэффективными при дальнейшем усилении давления.
Экономическое положение США – мирового лидера – вызывает самое серьезное беспокойство. Агентство Standart&Poor's (S&P) в апреле 2011 г. снизило прогноз долгосрочного кредитного рейтинга США со «стабильного» на «негативный», пусть даже в рамках высшего рейтинга ААА. Это весьма тревожный сигнал, ведь рейтинг США не менялся 70 лет. Если США не изменят пагубной для всей мировой экономики финансовой политики, то в ближайшие 2 года может быть понижен уже сам рейтинг, предупреждает S&P. Государственный долг США в этому году превысит 15 трлн долларов, т.е. 100% ВВП, а дефицит бюджета должен превысить 1,65 трлн долларов, что составляет беспрецедентный уровень для США – почти 11% ВВП. Как бороться с бюджетным дефицитом – общеизвестно: требуется сокращать расходы и повышать налоги. Но идти по этому пути США не желают, они ищут легкие пути. Ситуация в реальной экономике стала гораздо хуже, чем в докризисный период.
Основными драйверами роста американской экономики были «финанциализация» экономики и потребительское кредитование. Финанциализация экономики заключалась в создании объемного рынка финансовых деривативов, который обеспечивал приток капитала со всего мира и концентрацию его в американских финансовых центрах. А это, в свою очередь, обеспечивало легкий доступ к ликвидности, которая позволяла американским компаниям динамично развиваться, осуществляя масштабные инвестиции в инновации и экспансию на внешние рынки. Для многих стран мира финанциализация стала действенным двигателем экономического роста, который на протяжении четверти века обеспечивал более высокие темпы, чем прежняя модель. Однако главным негативным следствием финанциализации стал рост глобальной задолженности, бурное развитие «долговой модели» экономики. Последние 20 лет в этом смысле можно назвать эпохой займов. После кризиса 2008 года все громче звучат требования к ужесточению регулирования финансовых рынков. А это непременно приведет к уменьшению роли финансового сектора в экономике.
Власти США пытаются пробудить в своих гражданах докризисную тягу к потреблению на заемные деньги. Однако, американцы неохотно прибегают к новым займам, зато усердно погашают старые и к тому же больше копят. Американцы стали намного бережливее, чем до кризиса, и рассчитывать на возобновление прежнего потребительского бума не приходится. А ведь потребительские расходы – это 70% ВВП США. Рынок жилья также демонстрирует спад, который негативно скажется на росте всей экономики США, так как индустрии строительства и обустройства домов производят суммарно порядка 15% ВВП страны.
Таким образом, признаки замедления роста американской экономики умножились, увеличивая вероятность второй рецессии. Реальная перспектива экономики США на ближайший период – это стагнация, похожая на японский сценарий экономического развития в 90-е годы прошлого года. Инфляция в США также, с большой вероятностью, существенно вырастет.
Снижение потребительских расходов в США еще больше замедлит рост экспорта из Китая – второй крупнейшей экономики мира. Поэтому нельзя исключать сценарий, предусматривающий одновременную стагнацию в экономиках США и Китая – локомотивах мировой экономики. Снижение темпов роста экономики Китая сильно отразится на мировой экономике, поскольку Китай потребляет пятую часть мировых сырьевых ресурсов.
Несмотря на последние заявления главы ФРС Бена Бернанке и министра финансов США Тимоти Гайтнера о заинтересованности в сильном долларе, прозвучавшие в апреле 2011 г., практические их действия свидетельствуют о сохранении мягкой денежной политики даже в случае роста инфляции за пределы установленного таргета, т.е. политики, направленной на постепенное обесценивание доллара и облегчения долговой нагрузки. Однако наши исследования показывают, что есть пределы такой политики и ее неограниченное продолжение может нанести самый серьезный удар в конце-концов по экономике и финансовой системе самих США.
Отметим, что проделанный нами анализ долларовой инфляции путем аппроксимации фактических данных степенной функцией с квазиобострением и наложенным на нее лог-периодическим ускоряющимся колебанием (к сожалению, мы не имеем здесь возможности привести детали этих расчетов из-за ограниченности объема данной статьи) дал значение времени обострения (tC) равное 2012,5069, что соответствует 3 июля 2012 г. Таким образом, имеются некоторые основания прогнозировать, что «долларовый пузырь» может лопнуть уже в середине будущего года!
 Вместе с тем, недостаточно очевидно, соответствует ли эта сингулярность началу окончательного краха долларовой долговой пирамиды или какому-то мощному потрясению на пути к этому краху.

Выводы
1. Мягкая денежная политика США привела к надуванию пузырей на сырьевых рынках, вследствие чего в настоящее время наблюдается взрывной рост мировых цен на продовольствие, энергоносители, золото и драгметаллы. А это, в свою очередь, оказывает мощное инфляционное давление на развивающиеся рынки и провоцирует вторую волну глобального кризиса в мировой экономике.
2. Вторая волна кризиса, которая по нашим расчетам наступит в середине 2011 г. (возможные более точные расчетные датировки приведены нами выше), вызовет повторную рецессию в экономиках большинства стран Евросоюза (возможно, исключая Германию) и приведет к существенному замедлению быстрорастущих экономик стран БРИКС, а также к стагнации экономики США. Вторая волна кризиса будет похожа на кризисы 1970-х годов, которые были вызваны чрезмерно мягкой монетарной политикой, наводнившей экономику деньгами, и чрезмерным участием государства в экономике. Так что существует также риск возвращения стагфляции. А стагфляция, как показал опыт кризиса 1970-х годов, резко снизит инвестиционную активность и сократит спрос. Поэтому выход из следующей рецессии будет медленным, а рост вялым.
3. В посткризисный период с 2012 по 2015 гг. будут наблюдаться глобальная социально-экономическая напряженность и экономическая нестабильность, которые могут вызвать новые социальные революции и геополитические конфликты.

Литература
Акаев А. А. 2010. Современный финансово-экономический кризис в свете теории инновационно-технологического развития экономики и управления инновационным процессом. Системный мониторинг глобального и регионального развития / Ред. Д. А. Халтурина, А. В. Коротаев. М.: Либроком/URSS. С. 230–258.
Акаев А. А., Садовничий В. А. 2010. О новой методологии долгосрочного циклического прогнозирования динамики развития мировой и российской экономики. Прогноз и моделирование кризисов и мировой динамики / Ред. А. А. Акаев, А. В. Коротаев, Г. Г. Малинецкий. М.: ЛКИ/URSS. С. 5–69.
Акаев A. А., Садовничий В. А., Коротаев А. В. 2010. О возможности предсказания нынешнего глобального кризиса и его второй волны. Экономическая политика 6: 39–46.
Акаев А. А., Садовничий В. А., Коротаев А. В. 2011. Взрывной рост цен на золото и нефть как предвестник мирового финансово-экономического кризиса. Доклады Академии наук 437/6: 727–730.
Гринин Л. Е., Коротаев А. В. 2010. Глобальный кризис в ретроспективе. Краткая история подъемов и кризисов: от Ликурга до Алана Гринспена. М.: Либроком/URSS.
Коротаев А. В., Зинькина Ю. В. 2011а. Египетская революция 2011 г.: структурно-демографический анализ. Политические исследования (Полис). ЭкстраТекст 1: 3–37.
Коротаев А. В., Зинькина Ю. В. 2011б. Демографические корни Египетской революции. Демоскоп 459–460: 3–35.
Коротаев А. В., Халтурина Д. А., Божевольнов Ю. В. 2010. Законы истории. Вековые циклы и тысячелетние тренды. Демография. Экономика. Войны. 3-е изд. М.: ЛКИ/URSS.
Коротаев А. В., Цирель С. В. 2010а. Кондратьевские волны в мировой экономической динамике. Системный мониторинг глобального и регионального развития / Ред. Д. А. Халтурина, А. В. Коротаев. М.: Либроком/URSS. С. 189–229.
Коротаев А. В., Цирель С. В. 2010б. Кондратьевские волны в мир-системной экономиче-ской динамике. Прогноз и моделирование кризисов и мировой динамики / Ред. А. А. Акаев, А. В. Коротаев, Г. Г. Малинецкий. М.: ЛКИ/URSS. С. 5–69.
Сорнетте Д. 2008. Как предсказывать крахи финансовых рынков: критические события в сложных финансовых системах. М.: И-трейд.

Фомин А. А. 2011. 1 мая может лопнуть серебряный ценовой пузырь. Cliodynamics.ru 22.04.2011. Режим доступа:
http://cliodynamics.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=281&Itemid=49.
Akaev A., Fomin A., Tsirel S., Korotayev A. 2010. Log-Periodic Oscillation Analysis Forecasts the Burst of the “Gold Bubble” in April – June 2011, Structure & Dynamics 4/3: 1–11.
Korotayev A., Tsirel S. 2010. A Spectral Analysis of World GDP Dynamics: Kondratieff Waves, Kuznets Swings, Juglar and Kitchin Cycles in Global Economic Development, and the 2008–2009 Economic Crisis. Structure and Dynamics 4/1: 3–57. URL: http://www.escholarship.org/uc/item/9jv108xp.
Korotayev A., Zinkina J. 2011a. Egyptian Revolution: A Demographic Structural Analysis. Entelequia. Revista Interdisciplinar 13 (2011): 139-169.
Korotayev A., Zinkina J. 2011b. Egyptian Revolution: A Demographic Structural Analysis. Middle East Studies. Vol.2. N5. 2011. P. 57–95.
Poverty Reduction and Equity Group. 2011. Food Price Watch April 2011. Washington, DC: World Bank.

[m1963]

СБЕРБАНК МОЖЕТ ЗАПУСТИТЬ ПРОГРАММУ ВЫКУПА СВОИХ АКЦИЙ С РЫНКА ДЛЯ ПОДДЕРЖКИ КОТИРОВОК

Крупнейший банк России — государственный Сбербанк, заработок которого в этом году может достичь $10 миллиардов, рассматривает возможность запуска программы выкупа собственных акций с рынка, чтобы поддержать котировки ценных бумаг в ходе приватизации, сказал глава Сбербанка Герман Греф в интервью Рейтер.  «Сейчас это комментировать не готов. Мы не исключаем такой возможности, но это будет ясно только в ходе нашей подготовки к приватизации», — сказал он. Источник в банковских кругах сказал Рейтер, что банк хочет иметь такую опцию, чтобы «в случае чего поддержать котировки». В новой редакции устава, которую предлагается одобрить на собрании акционеров банка 3 июня, включен пункт о том, что банк может приобретать размещенные акции не только по решению общего собрания, как это было в предыдущей редакции, но и по решению наблюдательного совета. Сбербанк, капитализация которого превышает $76 миллиардов, готовится к приватизации осенью 7,6-процентного пакета акций из 57,6 процента, принадлежащих Банку России. ЦБР на прошлой неделе начал отбор банков — финансовых консультантов по продаже акций Сбербанка .

По словам источника, банки должны представить свои предложения до 2 июня, потом какое-то время уйдет на рассмотрение заявок. До приватизации — к июлю 2011 года — Сбербанк собирался запустить программу американских депозитарных расписок первого уровня объемом до 25 процентов капитала. Расписки банка будут торговаться на Лондонской и Франкфуртской фондовых биржах. Греф сказал, что банк постарается сделать так, чтобы его миноритарии не почувствовали на себе приватизации 7,6 процента акций Сбербанка. «Мы постараемся продать весь пакет акций, но все будет зависеть от рыночной конъюнктуры… для нас приоритет — интересы миноритарных акционеров, если это будет возможно без нарушений рыночной конъюнктуры, постараемся продать все». По его словам, осенью возможна и частичная продажа пакета. Сбербанк, который прогнозировал чистую прибыль в этом году 230- 250 миллиардов рублей, может превысить прогноз и заработать около $10 миллиардов. «Мы для себя пока ставим ориентир 250 миллиардов рублей — это около $10 миллиардов. Мы не исключаем, что будет и такая цифра, но пока об этом говорить рано», — сказал Греф.

[m1963]

РФ и КНР разобрались с долгом за нефть и почти договорились по газу


МОСКВА, 31 мая - РИА Новости. Россия и Китай в рамках открывшегося во вторник седьмого раунда энергодиалога преодолели разногласия по поставкам нефти: КНР признала задолженность и, как стало известно во вторник, погасила его большую часть. Это послужило стимулом к прорыву в переговорах по газовым поставкам - стороны договорились о принципиальных вопросах, и к 10 июня подготовят для подписания 30-летний контракт.
Объемы поставок по нему увеличены более чем вдвое - до 68 миллиардов кубометров газа в год с прежних 30 миллиардов кубометров в год. Осталось расставить точки над i в последнем принципиальном вопросе, согласовав формулу цены на экспортируемый в Китай газ.
Долги почти уплачены
По итогам встречи вице-премьера РФ Игоря Сечина и вице-премьера КНР Ваня Цишаня стало известно о разрешении спора между российскими компаниями и китайской CNPC по поводу уменьшения суммы выплат за поставки российской нефти.
Россия с 1 января этого года начала поставлять нефть в Китай по нефтепроводу "Восточная Сибирь-Тихий Океан". Ответвление для этого построено в соответствии с контрактом между "Роснефтью", "Транснефтью" и CNPC. Согласно этому документу, китайская сторона предоставила компаниям из РФ кредит в размере 25 миллиардов долларов (15 миллиардов долларов "Роснефти" и 10 миллиардов долларов "Транснефти"). Российская сторона, в свою очередь, дала обязательства поставок нефти по нефтепроводу.
По контракту покупатель должен платить за эту нефть рыночную цену. Но в конце марта российские компании заявили, что китайская сторона в одностороннем порядке снизила оплату. По оценкам "Транснефти", задолженность КНР за российскую нефть приближалась к 250 миллионам долларов.

Заговорили о возможном обращении в суд, но этого удалось избежать - во вторник стало известно, что Китай начал погашать долг, суммарно выплатив обеим компаниям 195 миллионов долларов.
Представитель "Транснефти" Игорь Демин сообщил, что с учетом поступившей суммы на сегодняшний день долг китайской стороны перед "Транснефтью" составляет порядка 20 миллионов долларов.
Соглашение по газу: дата названа
Ранее российская сторона обещала, что урегулирование корпоративного спора российских компаний с китайским партнером по ценам на нефть, поставляемую в Китай, будет способствовать ускорению переговоров по заключению договора на поставку газа в КНР.
Так и произошло - по словам пресс-секретаря премьер-министра РФ Дмитрия Пескова, стороны договорились о принципиальных вопросах по долгосрочным поставкам российского газа в Китай. Вице-премьер Сечин, курирующий ТЭК, уточнил, что "Газпром" и CNPC подготовят к подписанию в ходе визита в РФ председателя госсовета КНР Ху Цзиньтао 10 июня соответствующий контракт на 30 лет.
Базовым вариантом для поставок является газопровод "Алтай", который соединит газовые месторождения Западной Сибири с Китаем. Его строительство "Газпром" готов начать в середине 2011 года, поставки по нему - в конце 2015 года. Сечин сообщил, что западный маршрут будет реализован первым. В тоже время министр энергетики Китая Лю Тенань заявил, что восточное и западное направление поставок газа в Китай будут развиваться параллельно.
По западному и восточному маршрутам в общей сложности предполагается поставлять 68 миллиардов кубометров газа в год. Договоренность о 30-летнем сроке действия контракта была достигнута ранее, а вот объемы поставок предполагались лишь в размере 30 миллиардов кубометров в год.
При этом кредитные соглашения не будут частью этих договоренностей, как было в случае с поставками нефти. Замглавы российского газового холдинга Александр Медведев подчеркнул, что "Газпром" не собирается брать у КНР кредит для реализации проекта поставок, поскольку проблем с финансированием нет.
По цене согласия нет
Стороны обсуждают вопросы финансового сопровождения поставок. При этом в главном - цене газа для Китая - точки над i еще не расставлены. На прошлой неделе российский газовый холдинг сообщал, что стороны согласовали основные параметры формулы цены; разрыв в предложениях по цене составляет менее 100 долларов.
Песков во вторник указал, что формулу цены еще предстоит досогласовать.
Юридически обязывающий документ по основным условиям поставок был подписан 27 сентября 2010 года по итогам визита в КНР президента РФ Дмитрия Медведева.
Параллельно Китай проявляет интерес и к газу из Туркмении, занимающей четвертое место в мире по его запасам. В частности, в Поднебесную планируется поставлять газ с туркменского месторождения Южный Елотен-Осман, запасы которого оцениваются от 4 до 14 триллионов кубометров.
Сечин заверил, что Россия считает это нормальной рыночной практикой и не опасается конкуренции. "Я думаю, что "Газпром" вполне конкурентоспособен в этом плане", - констатировал он.
Благие намерения
Участники очередного раунда энергодиалога выразили уверенность, что сотрудничество РФ и Китая по газу будет иметь системный характер и охватывать все сферы, начиная от добычи и заканчивая сбытом, как это происходит сейчас с нефтью.
К концу года стороны могут договориться о создании совместного НПЗ. Страны намерены расширять и сотрудничество в сфере розничной продажи нефтепродуктов, в том числе, путем создания совместной сети АЗС.
Между тем, Сечин сообщил, что Россия не видит в китайских компаниях возможную замену британской ВР в несостоявшейся сделке с "Роснефтью", предполагавшей взаимный обмен акциями и совместную работу на шельфе. "Мы такого предложения от китайских партнеров не получали. А значит, и не рассматриваем", - сказал он.

[m1963]

Речь Бернанке в Атланте (полный текст)

Full speech below:

The U.S. Economic Outlook

I would like to thank the organizers for inviting me to participate once again in the International Monetary Conference. I will begin with a brief update on the outlook for the U.S. economy, then discuss recent developments in global commodity markets that are significantly affecting both the U.S. and world economies, and conclude with some thoughts on the prospects for monetary policy.

The Outlook for Growth
U.S. economic growth so far this year looks to have been somewhat slower than expected. Aggregate output increased at only 1.8 percent at an annual rate in the first quarter, and supply chain disruptions associated with the earthquake and tsunami in Japan are hampering economic activity this quarter. A number of indicators also suggest some loss of momentum in the labor market in recent weeks. We are, of course, monitoring these developments. That said, with the effects of the Japanese disaster on manufacturing output likely to dissipate in coming months, and with some moderation in gasoline prices in prospect, growth seems likely to pick up somewhat in the second half of the year. Overall, the economic recovery appears to be continuing at a moderate pace, albeit at a rate that is both uneven across sectors and frustratingly slow from the perspective of millions of unemployed and underemployed workers.

As is often the case, the ability and willingness of households to spend will be an important determinant of the pace at which the economy expands in coming quarters. A range of positive and negative forces is currently influencing both household finances and attitudes. On the positive side, household incomes have been boosted by the net improvement in job market conditions since earlier this year as well as from the reduction in payroll taxes that the Congress passed in December. Increases in household wealth--largely reflecting gains in equity values--and lower debt burdens have also increased consumers' willingness to spend. On the negative side, households are facing some significant headwinds, including increases in food and energy prices, declining home values, continued tightness in some credit markets, and still-high unemployment, all of which have taken a toll on consumer confidence.

Developments in the labor market will be of particular importance in setting the course for household spending. As you know, the jobs situation remains far from normal. For example, aggregate hours of production workers--a comprehensive measure of labor input that reflects the extent of part-time employment and opportunities for overtime as well as the number of people employed--fell, remarkably, by nearly 10 percent from the beginning of the recent recession through October 2009. Although hours of work have increased during the expansion, this measure still remains about 6-1/2 percent below its pre-recession level. For comparison, the maximum decline in aggregate hours worked in the deep 1981-82 recession was less than 6 percent. Other indicators, such as total payroll employment, the ratio of employment to population, and the unemployment rate, paint a similar picture. Particularly concerning is the very high level of long-term unemployment--nearly half of the unemployed have been jobless for more than six months. People without work for long periods can find it increasingly difficult to obtain a job comparable to their previous one, as their skills tend to deteriorate over time and as employers are often reluctant to hire the long-term unemployed.

Although the jobs market remains quite weak and progress has been uneven, overall we have seen signs of gradual improvement. For example, private-sector payrolls increased at an average rate of about 180,000 per month over the first five months of this year, compared with less than 140,000 during the last four months of 2010 and less than 80,000 per month in the four months prior to that. As I noted, however, recent indicators suggest some loss of momentum, with last Friday's jobs market report showing an increase in private payrolls of just 83,000 in May. I expect hiring to pick up from last month's pace as growth strengthens in the second half of the year, but, again, the recent data highlight the need to continue monitoring the jobs situation carefully.

The business sector generally presents a more upbeat picture. Capital spending on equipment and software has continued to expand, reflecting an improving sales outlook and the need to replace aging capital. Many U.S. firms, notably in manufacturing but also in services, have benefited from the strong growth of demand in foreign markets. Going forward, investment and hiring in the private sector should be facilitated by the ongoing improvement in credit conditions. Larger businesses remain able to finance themselves at historically low interest rates, and corporate balance sheets are strong. Smaller businesses still face difficulties in obtaining credit, but surveys of both banks and borrowers indicate that conditions are slowly improving for those firms as well.

In contrast, virtually all segments of the construction industry remain troubled. In the residential sector, low home prices and mortgage rates imply that housing is quite affordable by historical standards; yet, with underwriting standards for home mortgages having tightened considerably, many potential homebuyers are unable to qualify for loans. Uncertainties about job prospects and the future course of house prices have also deterred potential buyers. Given these constraints on the demand for housing, and with a large inventory of vacant and foreclosed properties overhanging the market, construction of new single-family homes has remained at very low levels, and house prices have continued to fall. The housing sector typically plays an important role in economic recoveries; the depressed state of housing in the United States is a big reason that the current recovery is less vigorous than we would like.

Developments in the public sector also help determine the pace of recovery. Here, too, the picture is one of relative weakness. Fiscally constrained state and local governments continue to cut spending and employment. Moreover, the impetus provided to the growth of final demand by federal fiscal policies continues to wane.

The prospect of increasing fiscal drag on the recovery highlights one of the many difficult tradeoffs faced by fiscal policymakers: If the nation is to have a healthy economic future, policymakers urgently need to put the federal government's finances on a sustainable trajectory. But, on the other hand, a sharp fiscal consolidation focused on the very near term could be self-defeating if it were to undercut the still-fragile recovery. The solution to this dilemma, I believe, lies in recognizing that our nation's fiscal problems are inherently long-term in nature. Consequently, the appropriate response is to move quickly to enact a credible, long-term plan for fiscal consolidation. By taking decisions today that lead to fiscal consolidation over a longer horizon, policymakers can avoid a sudden fiscal contraction that could put the recovery at risk. At the same time, establishing a credible plan for reducing future deficits now would not only enhance economic performance in the long run, but could also yield near-term benefits by leading to lower long-term interest rates and increased consumer and business confidence.

The Outlook for Inflation
Let me turn to the outlook for inflation. As you all know, over the past year, prices for many commodities have risen sharply, resulting in significantly higher consumer prices for gasoline and other energy products and, to a somewhat lesser extent, for food. Overall inflation measures reflect these price increases: For example, over the six months through April, the price index for personal consumption expenditures has risen at an annual rate of about 3-1/2 percent, compared with an average of less than 1 percent over the preceding two years.

Although the recent increase in inflation is a concern, the appropriate diagnosis and policy response depend on whether the rise in inflation is likely to persist. So far at least, there is not much evidence that inflation is becoming broad-based or ingrained in our economy; indeed, increases in the price of a single product--gasoline--account for the bulk of the recent increase in consumer price inflation.1 Of course, gasoline prices are exceptionally important for both family finances and the broader economy; but the fact that gasoline price increases alone account for so much of the overall increase in inflation suggests that developments in the global market for crude oil and related products, as well as in other commodities markets, are the principal factors behind the recent movements in inflation, rather than factors specific to the U.S. economy. An important implication is that if the prices of energy and other commodities stabilize in ranges near current levels, as futures markets and many forecasters predict, the upward impetus to overall price inflation will wane and the recent increase in inflation will prove transitory. Indeed, the declines in many commodity prices seen over the past few weeks may be an indication that such moderation is occurring. I will discuss commodity prices further momentarily.

Besides the prospect of more-stable commodity prices, two other factors suggest that inflation is likely to return to more subdued levels in the medium term. First, the still-substantial slack in U.S. labor and product markets should continue to have a moderating effect on inflationary pressures. Notably, because of the weak demand for labor, wage increases have not kept pace with productivity gains. Thus the level of unit labor costs in the business sector is lower than it was before the recession. Given the large share of labor costs in the production costs of most firms (typically, a share far larger than that of raw materials costs), subdued unit labor costs should remain a restraining influence on inflation. To be clear, I am not arguing that healthy increases in real wages are inconsistent with low inflation; the two are perfectly consistent so long as productivity growth is reasonably strong.

The second additional factor restraining inflation is the stability of longer-term inflation expectations. Despite the recent pickup in overall inflation, measures of households' longer-term inflation expectations from the Michigan survey, the 10-year inflation projections of professional economists, the 5-year-forward measure of inflation compensation derived from yields on inflation-protected securities, and other measures of longer-term inflation expectations have all remained reasonably stable.2 As long as longer-term inflation expectations are stable, increases in global commodity prices are unlikely to be built into domestic wage- and price-setting processes, and they should therefore have only transitory effects on the rate of inflation. That said, the stability of inflation expectations is ensured only as long as the commitment of the central bank to low and stable inflation remains credible. Thus, the Federal Reserve will continue to closely monitor the evolution of inflation and inflation expectations and will take whatever actions are necessary to keep inflation well controlled.

Commodity Prices
As I noted earlier, the rise in commodity prices has directly increased the rate of inflation while also adversely affecting consumer confidence and consumer spending. Let's look at these price increases in closer detail.

The basic facts are familiar. Oil prices have risen significantly, with the spot price of West Texas Intermediate crude oil near $100 per barrel as of the end of last week, up nearly 40 percent from a year ago. Proportionally, prices of corn and wheat have risen even more, roughly doubling over the past year. And prices of industrial metals have increased notably as well, with aluminum and copper prices up about one-third over the past 12 months. When the price of any product moves sharply, the economist's first instinct is to look for changes in the supply of or demand for that product. And indeed, the recent increase in commodity prices appears largely to be the result of the same factors that drove commodity prices higher throughout much of the past decade: strong gains in global demand that have not been met with commensurate increases in supply.

From 2002 to 2008, a period of sustained increases in commodity prices, world economic activity registered its fastest pace of expansion in decades, rising at an average rate of about 4-1/2 percent per year. This impressive performance was led by the emerging and developing economies, where real activity expanded at a remarkable 7 percent per annum. The emerging market economies have likewise led the way in the recovery from the global financial crisis: From 2008 to 2010, real gross domestic product (GDP) rose cumulatively by about 10 percent in the emerging market economies even as GDP was essentially unchanged, on net, in the advanced economies.3

Naturally, increased economic activity in emerging market economies has increased global demand for raw materials. Moreover, the heavy emphasis on industrial development in many emerging market economies has led their growth to be particularly intensive in the use of commodities, even as the consumption of commodities in advanced economies has stabilized or declined. For example, world oil consumption rose by 14 percent from 2000 to 2010; underlying this overall trend, however, was a 40 percent increase in oil use in emerging market economies and an outright decline of 4-1/2 percent in the advanced economies. In particular, U.S. oil consumption was about 2-1/2 percent lower in 2010 than in 2000, with net imports of oil down nearly 10 percent, even though U.S. real GDP rose by nearly 20 percent over that period.

[m1963]

Окончание речи Бернанке

This dramatic shift in the sources of demand for commodities is not unique to oil. If anything, the pattern is even more striking for industrial metals, where double-digit percentage rates of decline in consumption by the advanced economies over the past decade have been overwhelmed by triple-digit percentage increases in consumption by the emerging market economies.4 Likewise, improving diets in the emerging market economies have significantly increased their demand for agricultural commodities. Importantly, in noting these facts, I intend no criticism of emerging markets; growth in those economies has conferred substantial economic benefits both within those countries and globally, and in any case, the consumption of raw materials relative to population in emerging-market countries remains substantially lower than in the United States and other advanced economies. Nevertheless, it is undeniable that the tremendous growth in emerging market economies has considerably increased global demand for commodities in recent years.

Against this backdrop of extremely robust growth in demand, the supply of many commodities has lagged behind. For example, world oil production has increased less than 1 percent per year since 2004, compared with nearly 2 percent per year in the prior decade. In part, the slower increase in the supply of oil reflected disappointing rates of production in countries that are not part of the Organization of the Petroleum Exporting Countries (OPEC). However, OPEC has not shown much willingness to ramp up production, either. Most recently, OPEC production fell 1.3 million barrels per day from January to April of this year, reflecting the disruption to Libyan supplies and the lack of any significant offset from other OPEC producers. Indeed, OPEC's production of oil today remains about 3 million barrels per day below the peak level of mid-2008. With the demand for oil rising rapidly and the supply of crude stagnant, increases in oil prices are hardly a puzzle.

Production shortfalls have plagued many other commodities as well. Agricultural output has been hard hit by a spate of bad weather around the globe. For example, last summer's drought in Russia severely reduced that country's wheat crop. In the United States, high temperatures significantly impaired the U.S. corn crop last fall, and dry conditions are currently hurting the wheat crop in Kansas. Over the past year, droughts have also afflicted Argentina, China, and France. Fortunately, the lag between planting and harvesting for many crops is relatively short; thus, if more-typical weather patterns resume, supplies of agricultural commodities should rebound, thereby reducing the pressure on prices.

Not all commodity prices have increased, illustrating the point that supply and demand conditions can vary across markets. For example, prices for both lumber and natural gas are currently near their levels of the early 2000s. The demand for lumber has been curtailed by weakness in the U.S. construction sector, while the supply of natural gas in the United States has been increased by significant innovations in extraction techniques.5 Among agricultural commodities, rice prices have remained relatively subdued, reflecting favorable growing conditions.

In all, these cases reinforce the view that the fundamentals of global supply and demand have been playing a central role in recent swings in commodity prices. That said, there is usually significant uncertainty about current and prospective supply and demand. Accordingly, commodity prices, like the prices of financial assets, can be volatile as market participants react to incoming news. Recently, commodity prices seem to have been particularly responsive to news bearing on the prospects for global economic growth as well as geopolitical developments.

As the rapid growth of emerging market economies seems likely to continue, should we therefore expect continued rapid increases in the prices of globally-traded commodities? While it is certainly possible that we will see further increases, there are good reasons to believe that commodity prices will not continue to rise at the rapid rates we have seen recently. In the short run, unexpected shortfalls in the supplies of key commodities result in sharp price increases, as usage patterns and available supplies are difficult to change quickly. Over longer periods, however, high levels of commodity prices curtail demand as households and firms adjust their spending and production patterns. Indeed, as I noted earlier, we have already seen significant reductions in commodity use in the advanced economies. Likewise, over time, high prices should elicit meaningful increases in supply, both as temporary factors, such as adverse weather, abate and as investments in productive capacity come to fruition. Finally, because expectations of higher prices lead financial market participants to bid up the spot prices of commodities, predictable future developments bearing on the demands for and supplies of commodities tend already to be reflected in current prices. For these reasons, although unexpected developments could certainly lead to continued volatility in global commodity prices, it is reasonable to expect the effects of commodity prices on overall inflation to be relatively moderate in the medium term.

While supply and demand fundamentals surely account for most of the recent movements in commodity prices, some observers have attributed a significant portion of the run-up in prices to Federal Reserve policies, over and above the effects of those policies on U.S. economic growth. For example, some have argued that accommodative U.S. monetary policy has driven down the foreign exchange value of the dollar, thereby boosting the dollar price of commodities. Indeed, since February 2009, the trade-weighted dollar has fallen by about 15 percent. However, since February 2009, oil prices have risen 160 percent and nonfuel commodity prices are up by about 80 percent, implying that the dollar's decline can explain, at most, only a small part of the rise in oil and other commodity prices; indeed, commodity prices have risen dramatically when measured in terms of any of the world's major currencies, not just the dollar. But even this calculation overstates the role of monetary policy, as many factors other than monetary policy affect the value of the dollar. For example, the decline in the dollar since February 2009 that I just noted followed a comparable increase in the dollar, which largely reflected flight-to-safety flows triggered by the financial crisis in the latter half of 2008; the dollar's decline since then in substantial part reflects the reversal of those flows as the crisis eased. Slow growth in the United States and a persistent trade deficit are additional, more fundamental sources of recent declines in the dollar's value; in particular, as the United States is a major oil importer, any geopolitical or other shock that increases the global price of oil will worsen our trade balance and economic outlook, which tends to depress the dollar. In this case, the direction of causality runs from commodity prices to the dollar rather than the other way around. The best way for the Federal Reserve to support the fundamental value of the dollar in the medium term is to pursue our dual mandate of maximum employment and price stability, and we will certainly do that.

Another argument that has been made is that low interest rates have pushed up commodity prices by reducing the cost of holding inventories, thus boosting commodity demand, or by encouraging speculators to push commodity futures prices above their fundamental levels. In either case, if such forces were driving commodity prices materially and persistently higher, we should see corresponding increases in commodity inventories, as higher prices curtailed consumption and boosted production relative to their fundamental levels. In fact, inventories of most commodities have not shown sizable increases over the past year as prices rose; indeed, increases in prices have often been associated with lower rather than higher levels of inventories, likely reflecting strong demand or weak supply that tends to put pressure on available stocks.


Finally, some have suggested that very low interest rates in the United States and other advanced economies have created risks of economic overheating in emerging market economies and have thus indirectly put upward pressures on commodity prices. In fact, most of the recent rapid economic growth in emerging market economies appears to reflect a bounceback from the previous recession and continuing increases in productive capacity, as their technologies and capital stocks catch up with those in advanced economies, rather than being primarily the result of monetary conditions in those countries. More fundamentally, however, whatever the source of the recent growth in the emerging markets, the authorities in those economies clearly have a range of fiscal, monetary, exchange rate, and other tools that can be used to address any overheating that may occur. As in all countries, the primary objective of monetary policy in the United States should be to promote economic growth and price stability at home, which in turn supports a stable global economic and financial environment.

Monetary Policy
Let me conclude with a few words about the current stance of monetary policy. As I have discussed today, the economic recovery in the United States appears to be proceeding at a moderate pace and--notwithstanding unevenness in the rate of progress and some recent signs of reduced momentum--the labor market has been gradually improving. At the same time, the jobs situation remains far from normal, with unemployment remaining elevated. Inflation has risen lately but should moderate, assuming that commodity prices stabilize and that, as I expect, longer-term inflation expectations remain stable.

Against this backdrop, the Federal Open Market Committee (FOMC) has maintained a highly accommodative monetary policy, keeping its target for the federal funds rate close to zero and further easing monetary conditions through large-scale asset purchases. The FOMC has indicated that it will complete its purchases of $600 billion of Treasury securities by the end of this month while maintaining its existing policy of reinvesting principal payments from its securities holdings. The Committee also continues to anticipate that economic conditions are likely to warrant exceptionally low levels for the federal funds rate for an extended period.

The U.S. economy is recovering from both the worst financial crisis and the most severe housing bust since the Great Depression, and it faces additional headwinds ranging from the effects of the Japanese disaster to global pressures in commodity markets. In this context, monetary policy cannot be a panacea. Still, the Federal Reserve's actions in recent years have doubtless helped stabilize the financial system, ease credit and financial conditions, guard against deflation, and promote economic recovery. All of this has been accomplished, I should note, at no net cost to the federal budget or to the U.S. taxpayer.

Although it is moving in the right direction, the economy is still producing at levels well below its potential; consequently, accommodative monetary policies are still needed. Until we see a sustained period of stronger job creation, we cannot consider the recovery to be truly established. At the same time, the longer-run health of the economy requires that the Federal Reserve be vigilant in preserving its hard-won credibility for maintaining price stability. As I have explained, most FOMC participants currently see the recent increase in inflation as transitory and expect inflation to remain subdued in the medium term. Should that forecast prove wrong, however, and particularly if signs were to emerge that inflation was becoming more broadly based or that longer-term inflation expectations were becoming less well anchored, the Committee would respond as necessary. Under all circumstances, our policy actions will be guided by the objectives of supporting the recovery in output and employment while helping ensure that inflation, over time, is at levels consistent with the Federal Reserve's mandate.

[m1963]

Ху из Ху? Ху первый - и еще Ху

Ху Цзиньтао родился в 1942 году в Шанхае. Вот здесь и начинаются загадки. Он
действительно родился в Шанхае, а вырос в Тайчжоу (провинция Цзянсу), где закончил
школу. Но официальная биография называет местом рождения Ху Цзиньтао деревню Цзиси
провинции Аньхой. Там жили его предки, и для китайца эта земля священна. На вопрос,
откуда ты родом, китаец называет родовой дом. А предки Ху были людьми неординарными.
Известно, что среди них были знаменитые ученые, которые еще в пору Минской династии
(1368–1644) преуспевали в дворцовых экзаменах, которые проходили под наблюдением
самого императора (в соответствии с результатами присваивались ученые степени). Самый
известный из прямых предков генсека Ху Цзунсянь победил японских пиратов, за что
император пожаловал ему пост, эквивалентный министру обороны, и назначил учителем
кронпринца. Но нашелся завистник, которому не давало покоя положение Ху Цзунсяня при
дворе. Он подделал подпись императора на декрете, и Ху был брошен в тюрьму, где умер в
1565 году. Следующий император, обнаружив подлог, посмертно реабилитировал Ху
Цзунсяня и увековечил его память за «бесценные заслуги перед династией».

Эта трагическая история передается из поколения в поколение. И на регулярных встречах
клана Ху ее приводят как образец служения государству и намек на необходимость быть
осторожным в этом мире интриг. Есть и другие истории. В этом семействе очень любили
дракона – символ удачи, богатства, энергии, высшей земной силы. К тому же, гласит легенда,
рыба, прошедшая ущелье Драконьи Ворота, вверх по течению Хуанхэ превращается в
дракона, а с такой рыбой с давних пор сравнивали счастливцев, успешно сдавших экзамен и
обеспечивших себе карьеру. А таких в клане Ху было немало. Но ведь дракон считался
символом императорской власти, и Сын Неба мог жестоко покарать того, кто смел
претендовать на сходство с мифическим монстром. Изобразить его на фасаде было опасно. И
тогда пошли на хитрость: высекли девять драконов на деревянных колоннах внутреннего
дворика кланового дома. Они были невидимы постороннему глазу. Амбициозность и
осторожность были свойственны людям клана Ху.

Впрочем, не все Ху были учеными и государственными мужами. Многие предпочли
коммерцию и, получив лицензию от императора, успешно торговали солью. Прадед Ху
Цзиньтао Ху Юнюань 100 лет назад переселился в Тайчжоу и открыл там лавку, где
основным товаром был чай. Но семья сохраняла привязанность к деревне предков. На
окраине деревни Цзиси стоят могилы отца и деда генсека. Отец, учитель средней школы,
умер в годы «культурной революции». Он был приверженцем традиций, против которых
бунтовали хунвейбины.

В 1965 году Ху Цзиньтао окончил престижный пекинский университет Цинхуа по
специальности гидротехника. За год до этого он вступил в партию, когда Мао Цзэдун
требовал не забывать о классовой борьбе ежеминутно. В годы хаоса и бедствий «культурной
революции» территория университета стала полем битвы между соперничавшими
группировками хунвейбинов, но будущему генсеку, работавшему преподавателем, удалось
избежать неприятностей. Затем его направили в провинцию Ганьсу на строительство ГЭС в
верховьях реки Хуанхэ. Там начиналась его партийная карьера. В начале 80-х он стал первым
секретарем китайского комсомола. В 1985–92 годах возглавлял парткомы в провинции
Гуйчжоу, одной из беднейших в Китае, и тревожном Тибете. Кстати, когда-то Мао Цзэдун
послал на отсталый Юго-Запад Дэн Сяопина, после чего тот начал делать карьеру.

Шли годы, но будущий лидер держался в тени. Он хорошо усвоил жестокую природу
китайской политики. Политологи, следящие за его карьерой, называют его «суньцзы» –
внуком, отмечая умение держать дистанцию в отношениях со старшими. Таковы традиции
политической культуры Китая, особенно в переходный период: фавориты, чтобы остаться
фаворитами, предпочитают следовать китайскому изречению: «Высокое дерево скорее будет
сметено ураганным ветром». Бывший генсек Ху Яобан отличался независимыми суждениями
и строптивым нравом, за что и попал в опалу в пору лидерства Дэн Сяопина.

Восхождение

Пять лет назад Цзян Цзэминь сделал первый намек – на заседании политбюро заметил: «Годы
идут, мы стареем, пора выдвигать молодые кадры». И дал понять, что хотел бы видеть своим
преемником Ху Цзиньтао. А вскоре после этого китайским парламентариям предстала такая
картина: на платформу, где восседает президиум, Ху Цзиньтао шел впереди Цзян Цзэминя.
Символика на Востоке – штука серьезная.

Умея выслушивать чужое мнение, будущий лидер редко высказывал свое. Отсюда ореол
таинственности, который, видимо, ему уже надоел. В прошлом году во время официального
визита в США он заметил журналистам: «В средствах массовой информации меня называют
загадочным, непостижимым. Разве это справедливо?» Американские собеседники отметили
его фотографическую память, умение внятно формулировать свою позицию, отличное знание
деталей, искусство проявлять твердость, не загоняя партнера в угол. И, если надо, польстить
хозяевам. «Марки американских фирм повсюду в Китае. Ваша продукция стала частью
ежедневной жизни китайцев», – заявил он бизнесменам. Американцы оценили и такой его
пассаж: «Дни, когда мы видели друг в друге либо союзника, либо врага, ушли в историю».

Искусство посредничества, умение совмещать разные точки зрения – конек Ху Цзиньтао. Как
считает хорошо информированный синолог Вилли Во Лап Лам из Гонконга, посредническое
искусство Ху Цзиньтао простиралось и на сближение позиций главы парламента Ли Пэна и
премьера Чжу Жунцзи. Эти лидеры нередко по-разному оценивают ситуацию, и Ху,
выслушивая обоих, пытается смягчить конфликт. В Военном совете, где он занимает вторую
позицию в руководстве, Ху играет роль координатора между гражданскими и военными
руководителями, отношения между которыми не всегда складываются гладко. Генералы не
сразу приняли и Цзян Цзэминя, председателя Военного совета, человека сугубо гражданского
в отличие от Дэн Сяопина, который прошел испытания антияпонской и гражданской войн и
был своим среди генералов. Они пытались блокировать назначение Ху Цзиньтао вице-
председателем, но Цзян был неумолим, соблюдая заветы Дэн Сяопина. К тому же к этому
времени он тонкими ходами обрел опору в армии: улучшил продовольственное обеспечение,
расширил жилищное строительство для военнослужащих, начал решительную модернизацию
армии.

Биографы отмечают скромность Ху Цзиньтао, импозантность, хорошие манеры. Свои
выступления готовит сам и никогда не говорит по бумажке. Хорошо танцует, в студенческие
годы даже солировал, неплохо играет в настольный теннис. Наблюдатели отмечают его
способность убеждать, проявляя, если необходимо, тактическую гибкость. Сильная черта Ху
Цзиньтао – умение уважать чужую точку зрения. В духе мудрости Конфуция: «Даже в
обществе двух человек непременно найду, чему у них научиться: достоинствам постараюсь
подражать, на недостатках буду учиться».

[Theone]

США уже перестали платить по своим долговым обязательствам в полной мере. Об этом, как сообщает Agence France-Presse, заявили в китайском рейтинговом агентстве Dagong Global Credit Rating Co. В нем считают, что власти США позволили курсу доллара упасть, и это привело к сокращению фактических выплат по долгам.
В 2011 году курс доллара к евро действительно падает. Годовой максимум доллара был достигнут в самом начале года и составил 1,28 доллара за евро. К 10 июня курс вырос до 1,45 доллара за евро.

Президент национального банка Китая Ли Даокуй (Li Daokui) еще 8 июня предупредил США, что технический дефолт нанесет ущерб всей мировой экономике. На следующий день министр иностранных дел Китая Хонг Лей (Hong Lei) призвал американское правительство принять меры по снижению государственного долга, сообщает Reuters.

Китай является самым крупным иностранным кредитором США, однако уже на протяжении 5 месяцев подряд уменьшает долю вложений в американские ценные бумаги. В октябре 2010 года инвестиции составляли 1,18 триллиона долларов, а к марту снизились до 1,15 триллиона долларов.

Допустимый размер государственного долга США составляет 14,28 триллиона долларов, но на 9 июня он уже вырос до 14,42 триллиона долларов. Для того, чтобы продолжать платить по счетам, американское казначейство было вынуждено ввести специальные меры, которые будут действовать до 2 августа. К этому сроку Конгресс США должен принять новый законопроект, который увеличит предел заимствований, либо страна объявит дефолт.

США пока сохраняют максимальный рейтинг трех крупнейших агентств в мире - Fitch, Moody's и S&P. Тем не менее, все три агентства уже предупредили США, что могут пересмотреть рейтинг, если долговой потолок в стране не будет увеличен до 2 августа. S&P в апреле изменило прогноз по кредитному рейтингу США на "негативный", а немецкое агентство Feri 8 июня снизило рейтинг страны на одну позицию до "АА".

(с) http://lenta.ru/news/2011/06/10/default/

[adgor]

Минэкономразвития, Минфин, Минэнерго и Минсельхоз в течение недели представят в правительство предложения по увеличению пакетов акций ВТБ, "Роснефти", Россельхозбанка и "Русгидро", которые государство будет продавать, рассказали "Ведомости".

Правительство прошлой осенью одобрило программу приватизации, согласно которой доля государства в этих активах должна быть снижена до контрольной. Но на прошлой неделе Медведев поручил Белому дому рассмотреть возможность отказа от контроля в этих активах.

Поручение представляет собой письмо президенту его помощника Аркадия Дворковича с предложением отказаться от контроля в указанных активах и резолюцией Медведева: "Действовать нужно решительнее!"

Правительство уже обсуждало возможность снижения доли государства до блокпакета в перечисленных президентом активах. Долю в ВТБ предлагалось снизить до блокирующей в 2014-2015 годах, в "Роснефти" - после 2016 года, в "Русгидро" отказ от контроля возможен "только при наличии надежного инвестора, способного обеспечить долгосрочное развитие общества". Снижение доли государства в Россельхозбанке ниже 50% не обсуждалось.

Сотрудник администрации президента заявил изданию, что не исключен полный выход государства из компаний, в том числе из ВТБ и "Роснефти". Однако пока никакие решения не приняты, а идея ускорить приватизацию только рассматривается.
http://www.newsru.com/finance/10jun2011/sale_vtb.html

[pilot]

Евро умирает медленной смертью. Политики не смогут принять меры, необходимые для устранения фундаментальных факторов, спровоцировавших текущий кризис. Соответственно, Еврозона развалится на отдельные страны. Чтобы понять всю глубину и тяжесть кризиса евро, достаточно лишь взглянуть на спрэды по свопам на дефолт по кредиту  (CDS) для периферийных стран Еврозоны. CDS - это, своего рода, форма страховки против дефолта или реструктуризации. Чем выше спрэд CDS, тем прочнее уверенность инвесторов в дефолте государства. В первые недели июня спрэды на пятилетние CDS Греции держались на уровне 1495 базисных пунктов, Португалии - 708, Ирландии 650, а Испании 255. При этом в Исландии, которая пережила внутренний дефолт всего два с половиной года назад, своп на дефолт составляет 200 базисных пунктов. Кризис евро разрастается не только на благодатной почве неумелой политики, но и питается за счет несбалансированных экономик, закостенелого рынков труда, товаров и услуг, лопнувших пузырей на рынке недвижимости и шатких уровней государственного и частного долга. В последние недели какофония голосов в ЕС, требующих диаметрально противоположных подходов к решению греческого кризиса, лишь подчеркнула тяжесть ситуации. Учитывая устойчивые дисбалансы в Еврозоне и неизбежность реструктуризации долгов в Греции, Португалии и Ирландии, кризис евро может закончиться либо фискальным союзом, либо развалом Еврозоны. Третьего не дано.

Два решения: фискальный союз или развал

Фискальный союз, подразумевающий гармонизацию фискальной политики в странах Еврозоны - это решительный шаг, который повлечет за собой серьезные перемены, в том числе и создание общего министерства финансов для всей Еврозоны. Он будет включать в себя буфер, смягчающий экономические потрясения, связанные с различиями между странами. Возможно, им станет небольшой бюджет для фискальных трансфертов от богатых стран в пользу бедных, выпуск еврооблигаций, или создание комплексного европейского министерства финансов. Один из наиболее влиятельных лидеров ЕС, председатель Европейского центрального банка Жан-Клод Трише, выступая 2 июня, предложил создать единое европейское министерство финансов, которое будет проводить интервенции и, при необходимости, регулировать внутреннюю экономическую политику стран. Трише может безнаказанно делать подобные заявления, отчасти, потому что ему можно не думать о предстоящих перевыборах. Но даже он выразил некоторое сомнение о приемлемости и своевременности этой идеи, задавшись вопросом о том, не слишком ли рано думать о министерстве финансов для Союза в контексте завтрашнего или даже послезавтрашнего дня. Едва он успел произнести эти слова, как комментаторы по всему миру назвали его идею полным безумием. Между тем, развал Еврозоны приведет к серии дефолтов, банкротств в банковском секторе, контролю над движениями капитала и периоду отлучения стран (и их банков) от свободных рынков. Кошмар обещает быть комплексным. Более того, мир потеряет один из своих основных рынков, поскольку Еврозона в совокупности отвечает за 15% от мирового ВВП (по США этот показатель чуть ниже 20%). С экономической точки зрения фискальный союз кажется меньшим из зол, чем уничтожение Еврозоны. Однако его формирование - это исключительно политическое решение, но никак не экономическое.

Фискальный союз: взгляд из центра и из периферии

На данном этапе, даже имея очень богатое воображение, сложно представить, что лидеры центральных и периферийных стран Еврозоны примут политическое решение о формировании фискального союза. Неприемлемость такого решения наиболее очевидна в Германии и Финляндии. В Германии правящая партия канцлера Ангелы Меркель терпит поражения на всех региональных выборах, поскольку немцы не довольны программами финансовой помощи. Это удивительно, поскольку экономика Германии за последние годы сумела чудесным образом воспрянуть из пепла. Немецкие избиратели сурово наказывают правящую партию и ее партнера по коалиции Свободную демократическую партию (FDP) за финансовую помощь периферийным странам Еврозоны, в этой ситуации нельзя и помыслить о том, что Германия подпишется по чем-то, что хотя бы отдаленно напоминает фискальный союз. Еще одно препятствие, не позволяющее немцам одобрить фискальный союз - это конституционный суд Германии, согласно которому передача управления фискальной политикой Брюсселю незаконна. Финские лидеры также решительно против фискального союза. На всеобщих выборах в середине апреля партия «Истинные финны» с популистской программой, сумела выбраться в лидеры, делая ставку против финансовой помощи другим европейским странам. Социально-демократическая партия (SDP) поддержала их протест против программы помощи Португалии.

Фискальный союз станет проклятием для Ирландии

На периферии Еврозоны также не пользуются популярностью ни программы помощи, ни фискальный союз. Страны уже попросту устали от фискальных ужесточений, ограничений и затягиваний поясов. В последние две недели эта тенденция стала наиболее очевидной в Греции, где недовольные граждане вышли с протестами на Площадь конституции напротив парламента, чтобы выразить правительству свое недовольство планами ЕС, ЕЦБ и МВФ (так называемой «тройки») по урегулированию кризиса в Греции. На этот раз демонстранты на Площади Конституции не группировались в политические или торговые союзы, что нехарактерно. Напротив, их всех объединяло общее недовольство правительственными мерами фискальной консолидации. Ирландия может одобрить изменения в договоре, подразумевающие формирование фискального союза в той или иной форме, только путем референдума. Маловероятно, что ирландские избиратели, разочарованные европейской политикой, проголосуют за.

Кризис постигнет все правительства Европы

Нынешние лидеры центральных и периферийных стран явно не склонны двигаться по направлению к фискальному союзу. Большинству из них недолго осталось находиться у руля, что весьма печально для Еврозоны. Кризис евро уже обрушился на головы правящих партий Ирландии, Финляндии, Португалии и Голландии, вынудив их уйти в тень и уступить место оппозиции. Скорее всего, аналогичная судьба уготована практически всем правительствам Европы без исключения. Греческое правительство уже висит на волоске, в Испании запланированы выборы на март 20102 года. По данным опросов право-центристская оппозиционная партия, скорее всего, победит правящую партию социалистов - впервые за последние восемь лет. Саркози, возможно, удастся выиграть на выборах в следующем году, и то только потому что Доминик Стросс-Кан ушел со сцены. Но Ангела Меркель, судя по опросам общественного мнения, должна будет уйти в 2013 году. Лево-центристское коалиционное правительство социал-демократов (SPD) и Зеленых в Германии пока проявляет терпение по отношению к финансовой помощи кризисным странам, но на фискальный союз они не согласятся.

Люди будут настроены против программ финансовой помощи

В ближайшие два года к власти придет новое поколение лидеров, как в центральных, так и в периферийных странах. Они придут к власти в условиях жесткого неприятия каких бы то ни было программ финансовой помощи. Новый политический класс в центральных странах, взращенный электоратом, которому надоело платить за безрассудство недобросовестных периферийных стран, не будет стремиться к разработке новых программ финансовой помощи и уж тем более фискального союза. Между тем новые лидеры периферии, агрессивно настроенные в отношении фискальной консолидации, и недовольные потерей своего суверенитета в пользу «тройки», будут еще популярнее в массах, особенно, через несколько лет жестких ограничений и лишений. Сложно себе представить, что нынешние политики у власти смогут настоять на переходе к фискальному союзу, а через несколько лет эта идея вообще покажется нам чем-то из области научной фантастики. Между тем без такого союза Еврозона обречена.

Меган Грин

Подготовлено Forexpf.ru по материалам The Economist

[m1963]

The Wall Street Journal: Китай и Россия не смогли закрыть газовую сделку


Из-за сохраняющихся разногласий по поводу цены Китай и Россия не смогли достичь финального соглашения по поставкам природного газа через два крупных газопровода, принципиальная договоренность о котором была достигнута два года назад.

До последнего времени были сильны надежды на то, что две страны смогут выработать детали, и самое важное, договориться о цене, которую Китай будет платить за импортируемый природный газ, вовремя, чтобы красиво, под фанфары объявить об этом во время государственного визита председателя КНР Ху Цзиньтао в Россию в четверг.
Но начиная с прошлой недели чиновники с обеих сторон начали снижать уровень ожиданий того, что соглашение будет достигнуто вовремя. В четверг вечером переговоры между господином Ху и российским премьер-министром Владимиром Путиным в штаб-квартире ОАО «Газпром» закончились безрезультатно.
Потенциальные ставки высоки. Планируемое строительство двух трубопроводов, которые протянутся от месторождений природного газа в Восточной и Западной Сибири в китайские города, предположительно, обойдется в сто миллиардов долларов, а экспорт газа по ним может составить до 2% от российского валового внутреннего продукта ежегодно, по расчетам Нейла Бевериджа (Neil Beveridge), аналитика в Sanford Bernstein.
«Это будет одна из крупнейших сделок в области энергетики, которые когда-либо заключались», — сказал г-н Беверидж. Разница всего в несколько процентных пунктов в ценах на природный газ, добавляет он, подразумевает на самом деле миллиарды долларов.
Газпром и китайская государственная нефтегазовая компания China National Petroleum Corp. (CNPC) подписали рамочное соглашение в 2009 году, которое подразумевало поставки 70 миллиардов кубометров российского газа в Китай каждый год. Но Газпром хочет, чтобы цены на этот газ были такими же, по которым его газ получают в Европе, в то время как CNPC требует скидки, особенно на газ из Восточной Сибири, который, как считает китайская сторона, пропадет впустую, если не отправится на китайский рынок.
Природа двух компаний, обе из которых имеют статус контролируемых государством титанов в своих странах, возможно, также вносит свой вклад в трудности задачи прийти к компромиссной позиции, говорит г-н Беверидж.
«Это две компании, которые очень привыкли поступать по-своему», — говорит он.
Вопрос цены является особенно чувствительной темой для CNPC, потому что она сталкивается с ценовым контролем государства за природным газом, реализуемым на внутреннем китайском рынке. Компания платит европейского уровня цену за природный газ, импортируемый по трубе из Туркмении, что означает, что она, весьма вероятно, продает его с убытком на внутреннем рынке, считают аналитики.
Сделка остается настоятельно необходимой и привлекательной для обеих сторон, если они смогут преодолеть разногласия относительно цены. Для России подобная сделка предлагает путь для диверсификации, выхода за пределы европейского рынка, а также возможность монетизировать удаленные восточные запасы газа.
Китай, уже являющийся второй по величине экономикой мира, и по-прежнему растущий быстрыми темпами, отчаянно нуждается в стабильных поставках энергоресурсов отовсюду, откуда он только может их обеспечить, и импорт природного газа дает возможность двигаться дальше, сокращая масштабы использования загрязняющего окружающую среду угля. Китайский спрос на природный газ, как ожидается, вырастет с уровня, соответствующего уровню спроса в Германии в 2010 году, до уровня, соответствующего уровню спроса во всем Европейском Союзе, в 2035 году, согласно расчетам Международного энергетического агентства (МЭА).

[adgor]

Корпорация Shell создает совместное предприятие с китайским госконцерном CNPC. СП займется добычей сланцевого газа. Соглашение подписано на фоне безуспешных попыток заключить контракт на поставку в Китай газа из России.

Китайская госкорпорация CNPC договорилась с концерном Shell о создании совместного предприятия по добыче газа в КНР. Компании получат в СП равные доли, Shell должна предоставить технологии для добычи газа из сланца, которые опробовала в Северной Америке. В частности, речь идет об автоматизированном бурении наклонно направленных скважин.

В сообщении Shell говорится, что СП «станет частью мирового альянса между крупнейшими нефтегазовыми компаниями Европы и Азии».

Спрос на газ в Китае стремительно растет (в прошлом году — на 20%),так как КНР старается снизить долю угля в своем энергобалансе (65—70%) за счет газа. Китай заключил договоры на поставки сжиженного газа из Австралии и Йемена, активно сотрудничает с Туркменией и Ираном (в частности, КНР не присоединилась к эмбарго, наложенному на Иран, и продолжила работы на газовом месторождении Южный Парс), но этим меры не покроют растущее потребление.

В связи с этим Китай развивает собственное производство газа. К 2015 году КНР планирует увеличить добычу на 30—50 млрд кубометров, причем в основном именно за счет сланцевого газа: по оценке министерства энергетики США, сланцевые месторождения в Китае могут содержать в 12 раз больше газа, чем традиционные. По экспертным оценкам, они могут достигать 26 трлн кубометров. Для сравнения, мировые запасы газа оцениваются в 170—200 трлн кубов, около 24% (40—50 трлн кубов) из них располагаются на территории России.

Россия и Китай уже несколько лет пытаются договориться о поставках российского газа.


Предполагалось, что соглашение будет заключено в ходе Санкт-Петербургского международного экономического форума, но делегации так и не смогли договориться о цене. «Газпром» настаивал, что цена должна быть не ниже, чем для Европы (прогнозная средняя цена в этом году — $352 за 1 тыс. кубов). Китайские партнеры предлагают $235 за 1 тыс. кубометров, настаивая на том, что они без российского газа могут обойтись.

«Мы не подписали соглашение на экономическом форуме в Санкт-Петербурге, но я не вижу в этом ничего страшного, — заявил в ходе видеомоста Москва — Пекин глава комитета по энергетике Госдумы Валерий Язев. — Два таких газовых гиганта, как CNPC и «Газпром», могут позволить себе иметь четкую позицию и отстаивать свои интересы». Он отметил, что цена, предлагаемая российской стороной, является реалистичной, и Китай должен признать ее справедливость, тем более что в ближайшее время европейские цены на газ могут превысить $400.

Язев уверяет, что у России нет проблем с рынками сбыта: к 2030 году Европа, по оценкам экспертов, будет потреблять на 150 млрд кубов больше, чем сейчас, при этом собственная добыча стран ЕС сократится. «Китаю же к 2030 году потребуется порядка 250 млрд кубометров газа. Так что сотрудничества с Россией ему не избежать», — заявил Язев.

Ведущий эксперт Союза нефтегазопромышленников России Рустам Танкаев приводит другие цифры. «Если Китай будет развиваться такими же темпами, как сейчас, его потребление газа к 2030 году вырастет до 2 трлн кубов в год — это 2/3 нынешнего мирового потребления, — говорит Танкаев. — Добывать сланцевый газ Китай может и будет, но его в любом случае не хватит, и КНР в любом случае придется договариваться с Россией — мы сейчас используем свои запасы лишь на 60%, а могли бы добывать около 1 трлн кубометров в год. И это только на уже существующих месторождениях».

Танкаев признает проблемы газовой отрасли Восточной Сибири со сбытом: технология добычи нефти на восточносибирских месторождениях выстроена таким образом, что на 1 тонну нефти приходится примерно 700 кубометров попутного газа. «Чтобы заполнить первую очередь нефтепровода ВСТО (30 млн тонн в год), нужно добыть около 21 млрд кубов газа, который надо куда-то направлять. Сжигать такие объемы невозможно, собственное потребление Восточной Сибири составляет 6—7 млрд кубов».

За счет этого позиция России в переговорах с Китаем ослаблена. По мнению Танкаева, проблема может быть решена строительством завода по сжижению газа на Дальнем Востоке. «Рынки сбыта есть, причем ненасыщенные, — говорит эксперт. — Это Япония, которая после аварии на «Фукусиме-1» наращивает потребление газа, и Южная Корея, которая за счет газа снижает в своем энергобалансе долю нефти». По словам Танкаева, даже решение о строительстве завода СПГ на Дальнем Востоке значительно усилило бы переговорные позиции России в споре с КНР по ценам на газ.

Читать полностью: http://www.gazeta.ru/business/2011/06/21/3670241.shtml

[m1963]

Сланцевый газ и загадка Путина ("The Wall Street Journal", США)
Все жалуются на Россию. Но есть шанс изменить ситуацию.

Сталин умер в постели от инсульта в возрасте 73 лет, и фактически никто не оказал ему медицинскую помощь, потому что помощники стояли вокруг и спорили, правильно ли будет звать врача, не получив указание от хозяина. Учитывая возраст Путина (58 лет) и современные показатели продолжительности жизни, пройдут десятилетия, прежде чем у его приспешников появится аналогичная возможность  для бездействия.

Напряженный момент наступил в 2008 году, когда президент Путин столкнулся с конституционным запретом на третий президентский срок подряд. Он решил эту проблему, став премьер-министром и организовав избрание одного из своих доверенных помощников президентом. И все пошло как раньше. Сейчас он может на неопределенный срок остаться премьер-министром либо принять в будущем году участие в президентской гонке.

Итог таков: не исключено, что миру и России придется жить с Путиным еще долгое время.

Он поднялся на вершину власти, отправив своего старого наставника в невидимую отставку. Так же поступил Саддам Хусейн. Путин начал войну в Чечне. Саддам начал войну с Ираном. Каждый из этих режимов стал известен насилием над своими критиками и неудобными людьми. Саддам находился у власти настолько долго, и его так долго окружали поддакивающие прихвостни, что его последний просчет был почти неизбежен. Прецедент получился не из приятных. Падение Саддама обошлось довольно дорого.

У Путина будет масса оправданий, если он в один прекрасный день совершит похожий просчет. Захват ЮКОСа и арест его руководителя Михаила Ходорковского, приведшие, между прочим, к изгнанию миноритарных западных акционеров компании, остались безнаказанными, и никаких упреков при этом не звучало. Также почти не было упреков и по поводу гибели журналистов, проводивших репортерские расследования, по поводу убийств любопытных депутатов, по поводу отравления полонием критика Александра Литвиненко на британской земле, что было ядерным терактом.

Западные страны не проявляют особой смелости в отношениях с путинской Россией. Но несмотря на это, Господь недавно одарил нас своей благосклонной улыбкой в виде сланцевого газа.

Во-первых, благодаря неожиданному скачку добычи сланцевого газа в США, те суда со сжиженным природным газом, что планировалось направить в Америку, поплыли искать новых покупателей. Результат: европейским потребителям удалось избавиться от долгосрочных российских контрактов, привязанных к ценам на нефть.

Россия утверждает, что перенасыщение рынка газом это явление временное. Она пытается нанести ответный удар, проталкивая соглашение о поставках газа в Китай. Но эти переговоры зашли в тупик из-за того, что Пекин нашел – догадайтесь, что? Оказывается, в Китае могут находиться самые богатые запасы сланца.

Эти удары будут сыпаться и дальше, нарушая динамику ценового роста и снижая европейскую зависимость, которая вполне устраивала Россию (а также, по общему признанию, вполне устраивала некоторых ее покупателей, особенно немецкие энергетические компании).

В Европе идет «захват земель», говорится в новом исследовании Европейского центра энергетической и ресурсной безопасности (European Center for Energy and Resource Security). Упустив шанс воспользоваться сланцевым бумом в США, ExxonMobil ведет буровые работы в Германии, начиная с 2008 года. Во Франции Toreador Resources и ее партнер Hess Corp. готовы искать нефть и газ прямо под Эйфелевой башней. Польша, чье энергетическое рабство и зависимость от России вызывает особую досаду, может сидеть прямо на огромных запасах сланцевого газа, которых хватит лет на 300. Chevron и ConocoPhillips оказались в ряду тех компаний, которые уже ведут там буровые работы.

Хотя все это топливо, добываемое при помощи метода под названием гидроразрыв пласта или ГРП, появится на рынке не раньше 2025 года, сланцевый газ уже вносит свои изменения в глобальную энергетическую политику.

Однако европейская политика может растратить эти божьи дары по пустякам. Французский антиглобалист Жозе Бове (Jose Bove), не сумевший выгнать из Парижа McDonald's, теперь давит на Польшу, пытаясь помешать ей разрабатывать свои месторождения. Недавно он вручил президенту этой страны снятый в США документальный фильм под названием «Gasland» с польскими субтитрами, который направлен против применения ГРП в газодобыче.

В мае ГРП запретила Франция. Польша это антипод Франции; она готовится стать председателем Евросоюза в следующем месяце и твердо намерена использовать этот способ добычи. Тайной, завернутой в загадку, остается Германия, поспешно решившая отказаться от своих атомных электростанций и вложившая большие деньги в дружно прокладываемый вместе с Россией газопровод «Северный поток». Совет директоров консорциума, занимающегося строительством газопровода, возглавляет бывший канцлер Германии Герхард Шредер.

Возможно, препятствиям экологического и политического характера, стоящим на пути освоения сланцевых месторождений, придается слишком большое значение, поскольку на кону стоит огромное богатство. Опросы показывают, что солидное большинство французских избирателей выступает за разработку, поскольку это приведет к снижению цен на энергоресурсы. В интервью Bloomberg депутат французского парламента Изабель Вассер (Isabelle Vasseur), страстно поддерживающая мораторий, торопливо заявила: «У Франции могут быть колоссальные запасы энергоресурсов, поэтому закрывать эту дверь навсегда мы не должны».

А в России тем временем якобы разгорается президентская гонка между Путиным и его протеже президентом Дмитрием Медведевым, которые везде таскает с собой свой iPad. Путин на прошлой неделе с насмешкой говорил о «либеральных экспериментах», а Медведев заявляет, что Россия не должна так сильно зависеть от нефтяного и газового экспорта. Он говорит о необходимости модернизации, либерализации страны: Россия должна более дружелюбно относиться к иностранным инвестициям, ей надо укрепить власть закона, покончить с кумовством.

Не надо делать ставку на Медведева. Ставьте на грубую логику сокращающейся энергетической мощи России. Запад в своей политике должен в полной мере этим воспользоваться, чтобы добиться от Москвы более пристойного поведения.

Оригинал публикации: Shale Gas and the Putin Puzzle

[Метки:]

Метки: